Надежда в подарок - Страница 26

Или просто ее не хочет.

Как может она, совсем не имеющая подобного опыта, соблазнить одного из самых искусных любовников в мире? Но Элла не собиралась так просто сдаваться. В том, что она Джексон, есть много минусов, но в этом есть и несомненные плюсы. Именно семье она обязана решительным характером и железной выдержкой.

— Не — что? — подсказал он.

Она отодвинула блюдо и откинулась на вышитые подушки:

— Не голодна.

Хасан почувствовал, как его пульс участился.

— Ты должна есть, — неуверенно произнес он, пытаясь не смотреть на то, как зазывно выглядит ее грудь в той позе, которую она приняла. Он так много сил потратил на то, чтобы не думать о ее груди, губах, но каждое движение Эллы напоминало ему, как сладко было находиться внутри ее.

Элла слегка повернулась, удовлетворенно отметив, что голубой шелк платья выгодно натянулся на ее напряженных бедрах. Затем улыбнулась и набрала в грудь побольше воздуха.

— Я все время думаю о том, что ты спишь совсем рядом.

— Правда? — Хасан задумался над тем, что она скажет, если он признается, что последнее время его замучила бессонница. Долгожданное забвение не приходило, когда он мечтал о шелковистости ее кожи и соблазнительных изгибах упругого тела.

— М-м-м. И временами становится невыносимо жарко.

Она намекает на то, что спит обнаженной? В голове Хасана моментально возник образ ее молочно-белых бедер и розовых напряженных сосков, и он чуть не порезал большой палец ножом для фруктов, которым собирался очистить персик. Дрожащими руками Хасан положил нож и фрукт на стол.

— Но во дворце работают кондиционеры, — простонал он.

— Я знаю, но иногда я отключаю кондиционер, потому что он слишком шумит. И… — Боже, как сложно! Это совсем не похоже на соблазнение. Они просто сидят и разговаривают о системе охлаждения во дворце. — И в эти моменты я мечтаю о том, чтобы ты оказался рядом. — На мгновение она заколебалась, но потом уверенно посмотрела ему в глаза. — Мне бы очень этого хотелось.

Хасан выпрямился, почувствовав, как ее невинное признание прожгло его тело огнем, словно самое искусное соблазнение. Его возбуждение стало невыносимым, и он смачно выругался про себя.

— Это не лучшая идея, — сказал наконец он.

— Но почему? Что нам мешает?

Хасан покачал головой. Страх близости. Вот что останавливает его. Именно близость может все осложнить в их непростом браке. Но как сказать ей об этом, когда она откинула волосы назад, а он сразу представил, как они рассыпаются блестящими каскадами по ее обнаженной груди.

— Элла, — простонал он.

— Что? — прошептала она, затаив дыхание и наблюдая, как с его лица сползает привычная маска и обнажает лицо обычного мужчины.

Хасан встал:

— Это был длинный день для нас обоих. Я провожу тебя.

Элла чуть не разрыдалась, увидев возвращение безупречной маски. Ее план не удался, и винить в этом она могла только себя. Все, на что она оказалась способна, — это признаться в том, как сильно она его хочет. Следовало действовать смелее. Потянуться к нему, прикоснуться к его телу. Разве не это обычно делают женщины, соблазняющие мужчин?

— Отлично, — резко сказала она, поднимаясь с места и отказываясь от протянутой ей руки. Он что, считает ее инвалидом?

В полной тишине они шли по бесконечным мраморным коридорам, одна сторона которых выходила на полный цветов и зелени дворцовый сад. Молчание нарушал лишь шорох их одежды и тонкая трель ночной птицы, скорее всего соловья. Все было до боли прекрасно, но Элла не могла насладиться этим. Все, что она ощущала, — это тянущую боль осознания того, что Хасан не считает ее больше привлекательной женщиной.

— Мы пришли, — сказал он, стоя у распахнутой двери в ее апартаменты. — Позволь мне откланяться.

— Конечно. — Она подняла глаза и увидела отчаяние в его взгляде. Почему его глаза источают боль? Неужели это ее вина? Возможно, ее неудавшаяся попытка соблазнения заставила его тяготиться ее присутствием? Задуматься о том, что, если бы не ребенок, ее бы здесь не было? — Хасан, то, что я сказала за ужином… Я не должна была этого говорить. Мне не следовало ставить тебя в подобное положение.

— Я не хочу причинять тебе боль, Элла, — прошептал он.

Она посмотрела на него с непониманием. Как он может сделать ей больнее, чем он делает, отвергая ее?

— Я не понимаю тебя, — прошептала она.

Она была так откровенно беззащитна, что Хасан вновь почувствовал вину. До встречи с ней он просто использовал женщин, с их же согласия. Но Элла была другая. И он боялся, что не сможет оправдать ее ожиданий. Что, если она захочет от него того, что чувствуют многие мужчины к своим женщинам, то, чего он дать ей никогда не сможет? Как он сможет пережить крушение всех ее надежд и чаяний в тот момент, когда она поймет, о чем он ее предупреждал? У него черствое сердце.

Хасан решил предпринять последнюю попытку, опустив взгляд на ее нежно-розовые губы.

— Неужели ты не понимаешь, что это все усложнит?

— Что именно?

— Это, — прорычал он. — Это!

Элла совершенно искренне не понимала, что он имеет в виду, — до того самого момента, как он схватил ее в объятия и начал целовать с такой страстью, что все ее тело обдало огнем. Ее руки обвились вокруг его шеи, и она прижалась к нему, захлебываясь всепоглощающим восторгом. Он все еще хочет ее — и подтверждением этого было его сильнейшее возбуждение, которое она сразу ощутила. Они собирались сделать именно то, что предполагалось делать новоиспеченным супругам. Хасан открыл дверь и завлек ее внутрь.